Совпадающее особое мнение судей Паулу Пинту де Альбукерке и Ксении Туркович к Постановлению ЕСПЧ от 30.06.2015 "Дело "Хорошенко (Khoroshenko) против Российской Федерации" (жалоба N 41418/04).
СОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ ПАУЛУ ПИНТУ ДЕ АЛЬБУКЕРКЕ И КСЕНИИ ТУРКОВИЧ
1. Мы разделяем единогласный вывод Большой Палаты Европейского Суда о наличии нарушения статьи 8 Европейской Конвенции о правах человека (далее - Конвенция), но хотели бы дополнить ее мотивировку. К сожалению, представив весьма ясно стандарты европейского тюремного законодательства, Большая Палата Европейского Суда не изложила все требуемые правовые последствия для этого дела с той же ясностью.
Ресоциализация как основная цель лишения свободы
2. Первая причина нашего недовольства мотивировкой Большой Палаты Европейского Суда состоит в том, что Большая Палата решила не оценивать правомерность норм Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации от 8 января 1997 г., применимых к осужденным, приговоренным к пожизненному лишению свободы и помещенным в обычные и строгие условия в исправительной колонии особого режима, а именно частей первой, третьей и четвертой статьи 125 и части третьей статьи 127 указанного кодекса. Большая Палата Европейского Суда предпочла обойти этот вопрос, оставив его открытым в §§ 114 и 115 настоящего Постановления. По нашему мнению, этот вопрос не следовало оставлять неразрешенным.
3. Наказание преступников может иметь одну или более из следующих шести целей: (1) позитивная специальная превенция (ресоциализация преступника), то есть подготовка преступника к реинтеграции в общество и ведению законопослушной жизни в обществе после освобождения, (2) негативная специальная превенция (лишение преступника возможности совершать преступления), то есть исключение нарушений закона осужденным лицом путем изоляции его или ее от общества, (3) позитивная общая превенция (упрочение нарушенной нормы права), то есть поддержание нарушенной нормы, укрепление ее общественного признания и соблюдения, (4) негативная общая превенция (сдерживание потенциальных преступников), то есть воспрепятствование совершению подобных действий другими лицами, (5) возмездие, то есть искупление вины преступником, и (6) восстановление (восстановительное правосудие), то есть возвращение лиц, затронутых преступлением, в первоначальное состояние, насколько это возможно.
4. В Постановлении по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства" (Vinter and Others v. United Kingdom) Большая Палата Европейского Суда признала, что современная уголовно-правовая политика делает упор на исправительную цель лишения свободы, и правильно указала, что "пожизненный приговор" (то есть несокращаемое пожизненное лишение свободы) непоправимо нарушает статью 3 Конвенции, поскольку противоречит цели ресоциализации <1>. Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) сделал четкий выбор в отношении доминирующей цели лишения свободы: она состоит в позитивной специальной превенции (ресоциализация преступника).
--------------------------------
<1> Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства" (Vinter and Others v. United Kingdom), жалобы N 66069/09, 130/10 и 3896/10, ECHR 2013 (извлечения), §§ 111 - 116. В свете этого несокращаемое пожизненное лишение свободы близко к бесчеловечному обращению, учитывая, что последствиями длительного лишения свободы являются отчуждение от общества и, следовательно, дегуманизация. Фактически это столь же верно в отношении любого вида неограниченного по времени и неопределенного наказания, наказания с определенным сроком, превышающим нормальную продолжительность жизни, или чрезмерно длительного наказания с определенным сроком.
5. Власти Российской Федерации утверждали по настоящему делу, что не ожидалось достижения цели реинтеграции в общество в отношении осужденных к пожизненному лишению свободы, включая заявителя, и указывали на то, что изоляция лиц, подобных заявителю, была единственной целью соответствующих условий отбывания наказания <1>. Фактически, по мнению властей Российской Федерации, целями пожизненного лишения свободы являются возмездие и пожизненное лишение преступника возможности совершать преступления (негативная специальная превенция). Допуская, что преступление столь жестоко, что не может быть искуплено никогда, единственным способом наказания преступника является лишение его свободы до конца его жизни. По этой логике жестокость преступления требует пожизненной расплаты <2>. Так, российское государство отвергает любой интерес в человеческой жизни, отличный от чисто телесного выживания заключенного, поскольку заключенный подсознательно сравнивается с существом, непригодным для перевоспитания или в отношении которого перевоспитание невозможно. Образно говоря, лицо, приговоренное к пожизненному лишению свободы, переносит "гражданскую смерть", и пожизненное лишение свободы оправдывается логикой "отложенной смертной казни", что низводит заключенного до степени простого объекта воздействия исполнительной власти.
--------------------------------
<1> См. §§ 99 и 144 настоящего Постановления. Заявитель особо оспаривал эту позицию (см. § 94 настоящего Постановления).
<2> См. аргументацию Конституционного Суда Российской Федерации в его Определении от 9 июня 2005 г. N 248-О. Мотивировка указанного Суда в его Определениях от 24 мая 2005 г. N 257-O и от 21 декабря 2006 г. N 91-O, которые были вынесены по жалобам заявителя, является тавтологической и не добавляет никаких доводов по существу, поскольку в Определениях просто указано, что статьи 125 и 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации "направлены на индивидуализацию наказания и дифференциацию мер взыскания". Как будет показано ниже, эти положения не предназначены для индивидуализации режима заключения, применимого к осужденным к пожизненному лишению свободы, учитывая их жесткое, автоматическое, поэтому неиндивидуализированное воздействие на всех осужденных к пожизненному лишению свободы.
6. В дополнение к этой устаревшей карательной логике власти Российской Федерации ссылались на пожизненное лишение преступника возможности совершать преступление (негативная специальная превенция), презюмируя, что особая опасность преступника требует, чтобы он или она содержались изолированно от общества как можно дольше, а именно в течение всей оставшейся жизни. Однако эта презумпция непригодна по двум причинам. Во-первых, она основана на вере в крайне проблематичные предикторные шкалы, как показал опыт многочисленных "ложных срабатываний". Во-вторых, эффект попадания все большего количества лиц в сферу контроля системы уголовной юстиции, который имеет концепция "опасности преступника", зашедшая так далеко, что стала включать "изменение личности", "психическую ненормальность" или "неустойчивый характер", размывает границу между отвечающими за свои действия и вменяемыми преступниками, с одной стороны, и не отвечающими за свои действия и невменяемыми преступниками, с другой стороны, что сопряжено с серьезной опасностью неверной классификации преступников.
7. В таком контексте свидания с родственниками не имеют значительной ценности или цели, такой как снижение рецидивов или улучшение пенологических результатов, за исключением того, что автоматические и экстремальные ограничения на них усиливают карательный характер режима заключения. Вместе с тем мы рассматриваем регулярные свидания с родственниками не как привилегию, которая может быть отобрана, а как предусмотренное статьей 8 Конвенции право заключенного и его или ее семьи, необходимое для поддержания их семейных отношений. Политика в отношении свиданий значительно влияет на жизни заключенных и их семей, как это ясно видно из настоящего дела, в котором связь между отцом и сыном была полностью утрачена за эти годы, причиной чего, по крайней мере, отчасти, стало отсутствие какого-либо внятного контакта. Ограничения права на свидания должны иметь рациональную основу. Лишение данного права должно быть связано с законными пенологическими интересами и защитой безопасности и правопорядка <3>. Власти Российской Федерации не представили Европейскому Суду доказательств того, что в конкретном деле заявителя автоматическое и суровое ограничение права на свидания служило какой-либо цели, отличной от усиления карательного характера режима заключения.
--------------------------------
<3> Относительно законных целей ограничений права на свидания см. правило 24.2 Европейских пенитенциарных правил 2006 года (см. § 58 настоящего Постановления) и соответствующий комментарий, пункт 22 Рекомендаций 2003 года N Rec(2003)23 (§ 64 настоящего Постановления), правило 43.1 Европейских пенитенциарных правил 1987 года и соответствующий комментарий, правила 37 и 80 Стандартных минимальных правил обращения с заключенными Совета Европы 1973 года, принцип 19 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, утвержденного Генеральной Ассамблеей ООН (§ 74 настоящего Постановления).
8. Таким образом, мы считаем цели пожизненного лишения свободы и цели ограничений права на свидания, на которые ссылались власти Российской Федерации, незаконными, учитывая принцип ресоциализации заключенных, включая заключенных, приговоренных к пожизненному заключению и другим длительным срокам, изложенный в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства".
Обязательство государства по обеспечению
индивидуализированного плана отбывания наказания
9. Вторым пунктом нашего недовольства мотивировкой Большой Палаты Европейского Суда является безоговорочное утверждение о том, что государства пользуются широкой свободой усмотрения в формировании и реализации своей уголовно-правовой политики <1>. Мы отмечаем, что это утверждение противоречит громким заявлениям, также сделанным Большой Палатой Европейского Суда, о том, что ресоциализация является "обязательным" фактором, который государства должны принимать во внимание при разработке своей уголовно-правовой политики, и что текущая европейская ситуация свидетельствует о "сужении свободы усмотрения, предоставленной государству-ответчику при оценке допустимых пределов вмешательства в личную и семейную жизнь в данной сфере" <2>.
--------------------------------
<1> См. § 132 настоящего Постановления.
<2> См. §§ 121 и 136 настоящего Постановления.
10. Краеугольным <3> камнем уголовно-правовой политики, направленной на ресоциализацию заключенных, является индивидуализированный план отбывания наказания, в котором должны оцениваться риски и потребности заключенного с точки зрения здравоохранения, занятий, работы, физической активности, образования и контактов с семьей и внешним миром. Этот базовый принцип пенологической науки признан и подтвержден заявлениями на высшем политическом уровне в Европе и во всем мире <4>. Используя слова Комитета министров Совета Европы, "особое внимание должно уделяться обеспечению подходящих планов отбывания наказания и режимов для заключенных, приговоренных к пожизненному заключению и другим длительным срокам" <5>.
--------------------------------
<3> Здесь и далее подчеркивание в тексте оригинала (примеч. редактора).
<4> См. правило 69 Стандартных минимальных правил ООН обращения с заключенными 1955 года, правило 27 Правил ООН, касающихся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы, 1990 года, правила 40 и 41(b) и (c) Правил, касающихся обращения с женщинами-заключенными и мер, не связанных с лишением свободы, в отношении женщин-преступников, 2010 года (Бангкокские правила), и в Европе правила 7.a, 60.2, 67.4 и 70 Резолюции N (73)5 относительно стандартных минимальных правил обращения с заключенными, правила 10.1, 66.c, 68, 70.2 и 78 Европейских пенитенциарных правил 1987 года, §§ 3, 8 - 11 Рекомендации N Rec(2003)23 Комитета министров государствам - членам по обращению администрации пенитенциарных учреждений с заключенными, приговоренными к пожизненному заключению и иным длительным срокам, Стандарты Европейского комитета против пыток (ЕКПП), страницы 28, 34, 51, 87 (CPT/Inf/E (2002)1-Rev.2011), и правила 103 и 104.2 Европейских пенитенциарных правил 2006 года.
<5> Правило 103.8 Европейских пенитенциарных правил 2006 года. См. также комментарий к правилу 103 в соответствующем Пояснительном докладе: "[Правило] подчеркивает необходимость без промедления принимать меры, направленные на вовлечение заключенных в планирование их занятий в тюрьме, способом, который позволяет наилучшим образом использовать имеющиеся программы и возможности. Планирование отбывания наказания является жизненно важной частью этого, хотя признано, что нет необходимости составлять такие планы для заключенных, отбывающих очень короткий срок наказания".
В случае государства-ответчика ЕКПП даже более конкретно указал, что должна иметь место "всесторонняя и непрерывная оценка рисков и потребностей, основанная на индивидуализированном плане отбывания наказания" <6>.
--------------------------------
<6> См. § 68 настоящего Постановления. Наибольшего сожаления заслуживает тот факт, что Большая Палата Европейского Суда процитировала доклад ЕКПП по России 2013 года в § 144 (в разделе настоящего Постановления "Мнение Европейского Суда"), но не упомянула самую важную часть этого доклада, а именно статью, ссылающуюся на обязательство государства обеспечивать индивидуализированный план отбывания наказания, которая процитирована в § 68 (раздел "Соответствующие международные материалы").
11. Таким образом, индивидуальный план отбывания наказания с всесторонней и актуальной оценкой рисков и потребностей, по крайней мере, для заключенных, приговоренных к пожизненному заключению и другим длительным срокам, является международным позитивным обязательством государств-участников, основанным на статье 3 Конвенции <7>. Основная цель этого плана состоит в том, чтобы помочь каждому конкретному заключенному примириться с его или ее лишением свободы и подготовить его или ее к ведению законопослушный жизни в открытом обществе <8>. Как указывал Европейский Суд, последовательная периодическая оценка движения заключенного в направлении перевоспитания и стимулирование позитивных изменений в лицах, приговоренных к пожизненному лишению свободы, на основе "упреждающего подхода со стороны тюремной администрации" необходимы для соблюдения позитивных обязательств, предусмотренных статьями 3 и 8 Конвенции, включая обязательство поддерживать семейную жизнь заключенного <1>. Государства должны серьезно относиться к своему международному обязательству обеспечивать конструктивный и содействующий исправлению подход к отбыванию заключенными наказания в виде лишения свободы.
--------------------------------
<7> Согласно стандарту Совета Европы под длительным лишением свободы понимаются мера или меры лишения свободы продолжительностью пять или более лет (Рекомендация N Rec(2003)23 Комитета министров государствам-членам по обращению администрации пенитенциарных учреждений с заключенными, приговоренными к пожизненному заключению и иным длительным срокам).
<8> Важно подчеркнуть, что план отбывания наказания, направленный на ресоциализацию конкретного заключенного, представляет собой адресованное ему или ей предложение. Терминология исправительного воздействия не должна подразумевать принудительного обращения. Фактически в терминологии Совета Европы выражение "уголовно-правовое воздействие" применяется для обозначения в самом широком смысле всех мер (работа, социальное обучение, образование, профессиональное обучение, физическая подготовка, подготовка к освобождению и так далее), используемых для поддержания или улучшения физического и нравственного здоровья заключенных, их социальной реинтеграции и общих условий их заключения (см. более полное определение в Докладе Совета Европы о содержании под стражей и обращении с опасными преступниками 1983 года). Следует добавить, что сегодня ресоциализация не понимается как в классической медицинской аналогии, как "лечение" или "терапия" заключенного, нацеленные на изменение характера заключенного, но как менее амбициозная, но более реалистичная задача: его или ее подготовка к законопослушной жизни после освобождения. Имеются три причины для этого: во-первых, под вопросом находится право государства "изменять" характер взрослого человека, во-вторых, вызывает сомнения выполнимость такого изменения, и, в-третьих, еще больше сомнений вызывает возможность установления факта такого изменения объективными средствами.
<1> См. Постановление Европейского Суда по делу "Харакчиев и Толумов против Болгарии" (Harakchiev and Tolumov v. Bulgaria) от 8 июля 2014 г., жалобы N 15018/11 и 61199/12, § 266. Аналогично, Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс, Уэллс и Ли против Соединенного Королевства" (James, Wells and Lee v. United Kingdom) от 18 сентября 2012 г., жалобы N 25119/09, 57715/09, 57877/09, §§ 211, 213 - 214, Постановление Европейского Суда по делу "Диллон против Соединенного Королевства" (Dillon v. United Kingdom) от 4 ноября 2014 г., жалоба N 32621/11, §§ 50 - 54, и Постановление Европейского Суда по делу "Дейвид Томас против Соединенного Королевства" (David Thomas v. United Kingdom) от 4 ноября 2014 г., жалоба N 55863/11, §§ 51 - 54.
Право заключенного на свидания с родственниками
в соответствии с международным правом
12. Третий пункт нашего несогласия с мотивировкой Постановления состоит в выводе, к которому пришла Большая Палата Европейского Суда, согласно которому малая периодичность свиданий с родственниками в настоящем деле (одно свидание в шесть месяцев) исключительно на основании суровости наказания, примененного к заключенному, была как таковая непропорциональна целям, на которые ссылались власти Российской Федерации <2>. Делая этот вывод, Большая Палата Европейского Суда оставляет неопределенное и тревожное впечатление того, что столь малая периодичность свиданий с родственниками может оказаться приемлемой, если она обусловлена неуказанными факторами, взятыми в совокупности с суровостью наказания заключенного. Нигде в Постановлении не перечислены эти факторы, способные оправдать ограничение права на свидания с родственниками.
--------------------------------
<2> См. § 146 настоящего Постановления.
13. Кроме того, Большая Палата Европейского Суда добавила, что воздействие данного режима заключения было усилено пятью дополнительными факторами: его продолжительностью, составившей 10 лет, запретом прямого физического контакта, разделением стеклянной перегородкой или металлическими прутьями, постоянным присутствием надзирателей во время свидания и установлением максимального количества взрослых посетителей. По мнению Большой Палаты Европейского Суда, достойны порицания не только ограничения на свидания с родственниками, но и строгие условия отбывания наказания в исправительной колонии особого режима в целом, применявшиеся в настоящем деле <3>. Хотя мы согласны с тем, что эти факторы усугубляли нарушение права заявителя на уважение семейной жизни, предусмотренного статьей 8 Конвенции, мы полагаем, что вмешательство в конвенционное право заявителя, помимо того, что не имело какой-либо законной цели, было непропорционально по единственной причине малой периодичности свиданий с родственниками. Следует однозначно заявить: правило, разрешающее заключенным свидания с родственниками лишь один раз в шесть месяцев, само по себе бесчеловечно <4>.
--------------------------------
<3> См. § 149 настоящего Постановления. Европейский Суд часто принимает во внимание совокупное воздействие условий заключения, обжалуемых заявителем (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II, и более позднее Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia) от 22 мая 2012 г., жалоба N 5826/03, § 94. Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека N 5/2013 (примеч. редактора)).
<4> В действительности ситуация заявителя по настоящему делу была даже еще более драматична, поскольку к нему применялся строгий режим свиданий с родственниками во время пятилетнего периода после его задержания 21 ноября 1994 г. и до его перевода в исправительную колонию особого режима 8 октября 1999 г. В соответствии со статьей 127 Уголовно-исполнительного кодекса десятилетний период строгих условий отбывания наказания начал течь с момента его помещения в исправительную колонию особого режима, а не с момента задержания. Это означало, что на практике ограничения его свиданий с родственниками, описанные выше, продолжались 15 лет (см. § 95 настоящего Постановления). Этот факт особо не оспаривался властями Российской Федерации. Хотя Конвенция вступила в силу в отношении России с 5 мая 1998 г., Европейский Суд не может игнорировать период длительного лишения конвенционного права, предшествовавший этой дате и продолжавшийся после нее.
14. Следовательно, мы не можем согласиться с Конституционным Судом Российской Федерации, когда он указывает в своем Определении от 9 июня 2005 г. N 248-О, что положения статей 125 и 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации "сами по себе не устанавливают каких-либо дополнительных ограничений, помимо тех, которые по смыслу статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации вытекают из самого существа такой меры наказания, как лишение свободы". Очевидно, что ограничения обычных условий отбывания наказания (два краткосрочных свидания и два долгосрочных свидания с родственниками в год), облегченных условий отбывания наказания (три краткосрочных свидания и три долгосрочных свидания в год) и строгих условий отбывания наказания (два краткосрочных свидания в год) в исправительных колониях особого режима выходят далеко за рамки "самого существа такой меры наказания, как лишение свободы". Эти положения усугубили пагубные последствия, присущие длительному лишению свободы. Кроме того, они распространяли ограничения на всех заключенных, подвергнутых конкретному виду наказания, без надлежащего определения индивидуального риска, который заключенные могут (или не могут) представлять. Учитывая, что эти положения применяются в негибкой и автоматической манере, они не имеют цели индивидуализации. В действительности они содействуют сегрегации заключенных, приговоренных к пожизненному заключению и другим длительным срокам, по единственному основанию, связанному с примененным к ним наказанием <1>. В этой связи мы не хотим разделять без дополнительного пояснения неопределенную формулировку второго предложения § 132 настоящего Постановления, согласно которой "нельзя исключать в принципе, что суровость наказания, по крайней мере, в определенной степени, может быть связана с типом режима заключения" <2>.
--------------------------------
<1> Вопреки правилу 7 Рекомендации N Rec(2003)23 Комитета министров государствам-членам по обращению администрации пенитенциарных учреждений с заключенными, приговоренными к пожизненному заключению и иным длительным срокам, и § 33 Стандартов ЕКПП. Мотивировка Конституционного Суда Российской Федерации в его Определениях от 24 мая 2005 г. N 257-O и от 21 декабря 2006 г. N 91-O не добавляет существенных доводов в этом отношении. См. выше, примечание 3.
<2> Кроме того, приведенный пример, а именно § 129 Постановления по делу Хорых (Постановление Европейского Суда по делу "Хорых против Польши" (Horych v. Poland) от 17 апреля 2012 г., жалоба N 13621/08), не поддерживает это утверждение.
15. Мы отмечаем, что Большая Палата Европейского Суда признает, что право на уважение семейной жизни, предусмотренное статьей 8 Конвенции, требует, чтобы государства принимали во внимание интересы "конкретного" осужденного, имея в виду каждого индивидуального заключенного и его или ее соответствующих членов семьи, и что режимы, созданные для заключенных, отбывающих длительные сроки, должны быть нацелены на компенсацию [воздействия, в результате которого происходит отчуждение заключенных от общества,] положительным и упреждающим образом <3>. К сожалению, Большая Палата Европейского Суда не сделала дополнительного логического шага по установлению ясного требования, согласно которому тюремная администрация должна рассматривать все просьбы о свиданиях с родственниками в индивидуальном порядке и на основании индивидуальной оценки риска и потребностей в плане отбывания наказания каждого заключенного. Любые автоматические ограничения типа, периодичности и длительности свиданий для всех заключенных, приговоренных к пожизненному заключению и другим длительным срокам, неприемлемы <4>. Подобная негибкость условий отбывания наказания является противоположностью оценочной технике, требуемой современными европейскими пенологическими стандартами.
--------------------------------
<3> См. §§ 142 и 144 настоящего Постановления. Как и Большая Палата Европейского Суда, мы отклоняем довод властей Российской Федерации, согласно которому "все необходимые меры по индивидуализации и оценка пропорциональности были интегрированы в закон" (см. § 100 настоящего Постановления).
<4> Точнее, Постановление Европейского Суда по делу "Тросин против Украины" (Trosin v. Ukraine) от 23 февраля 2012 г., жалоба N 39758/05, § 42.
16. Принимая во внимание, что условия отбывания наказания, рассматриваемые в настоящем деле, действовали с 1999 по 2009 год, мы считаем важным сослаться на Европейские пенитенциарные правила как 2006 года, так и 1987 года, а также на предшествующие европейские стандарты и стандарты ООН, а именно на Стандартные минимальные правила обращения с заключенными Совета Европы 1973 года и Стандартные минимальные правила ООН обращения с заключенными 1955 года, и на различные другие руководящие международные документы, которые не были учтены Большой Палатой Европейского Суда <5>. Во всех этих авторитетных текстах изложены весьма ясные стандарты в сфере свиданий с родственниками.
--------------------------------
<5> Европейский Суд неоднократно указывал, что он придает большое значение Европейским пенитенциарным правилам и Рекомендации N Rec2003(23) по обращению администрации пенитенциарных учреждений с заключенными, приговоренными к пожизненному заключению и иным длительным срокам, несмотря на их необязательный характер (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Харакчиев и Толумов против Болгарии", § 204, и с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда по делу "Ривьер против Франции" (Rivi re v. France) от 11 июля 2006 г., жалоба N 33834/03, § 72, и Постановление Европейского Суда по делу "Дюбеку против Албании" (Dybeku v. Albania) от 18 декабря 2007 г., жалоба N 41153/06, § 48).
Европейские пенитенциарные правила 2006 года предусматривают: "Заключенным разрешается максимально часто общаться по почте, телефону или с помощью иных средств связи со своими семьями, другими лицами и представителями внешних организаций; разрешается также посещение заключенных указанными лицами. Общение и посещения могут быть ограничены или поставлены под контроль, если это необходимо для продолжения уголовного расследования, поддержания порядка и безопасности, предотвращения уголовных преступлений и защиты жертв преступлений, однако такие ограничения, включая специальные ограничения, устанавливаемые судебным органом, должны допускать приемлемый минимальный уровень общения". Важно отметить, что соответствующий комментарий поясняет: "Ссылка на семьи должна толковаться буквально, как включающая контакт с лицом, с которым заключенный установил отношения, сопоставимые с членом семьи, даже если отношения не были формализованы... Чтобы оставаться в границах, которые установлены пунктом 2 статьи 8 Европейской конвенции о правах человека в отношении вмешательства публичных властей в осуществление этого права, ограничения на коммуникации должны быть сведены к минимуму... Ограничение, оправданное угрозой, должно быть минимально навязчивым... Свидания, например, не должны запрещаться, если они угрожают безопасности, но должно применяться соразмерное усиление надзора за ними... [Д]аже заключенным, подвергнутым ограничениям, все равно разрешается некоторый контакт с окружающим миром. Для национального законодательства может являться хорошей политикой установление минимального количества свиданий... Особое значение свиданий не только для заключенных, но также и для их семей подчеркнуто в правиле 24.4. Необходимо, чтобы свидания заключенных с родственниками продолжались по возможности в течение длительного времени, например, 72 часов, как во многих странах Восточной Европы" <1>.
--------------------------------
<1> Европейские пенитенциарные правила 1987 года уже предусматривали: "Заключенным разрешается общаться со своими семьями и с учетом потребностей содержания, безопасности или поддержания порядка в месте лишения свободы, с лицами или представителями внешних организаций, а также по возможности чаще иметь свидания с указанными лицами". В соответствующем комментарии разъяснялось: "Свидания с родственниками заключенных или условия для/доступность выездов за пределы места лишения свободы должны иметь высокую приоритетность с точки зрения ресурсов и в распорядке дня. Выезд за пределы места лишения свободы особенно важен в укреплении семейных связей и облегчении реинтеграции заключенных в общество. Он также влияет на общую атмосферу и гуманность места лишения свободы и должен быть как можно более доступен в местах лишения свободы как закрытого, так и открытого типов. Важным аспектом политики в отношении выезда за пределы места лишения свободы является то, что он должен осуществляться в тесном сотрудничестве с персоналом и внешними учреждениями, чтобы содействовать лучшему пониманию его целей и повышать его эффективность как неотъемлемой части режима содержания в месте лишения свободы. Свидания в местах лишения свободы по возможности должны осуществляться без надзора, по крайней мере, с одним лишь визуальным надзором. В случаях, когда считается необходимым прослушивание разговоров, должна быть получена санкция компетентного органа". Ранее Стандартные минимальные правила обращения с заключенными Совета Европы 1973 года уже устанавливали: "Заключенным разрешается общаться с их семьей и любыми лицами или представителями организаций, а также регулярно иметь свидания с этими лицами с применением лишь таких ограничений и наблюдения, которые необходимы в интересах содержания, безопасности или поддержания порядка в месте лишения свободы... С начала отбывания заключенным наказания должно уделяться внимание его будущему после освобождения, и его следует поощрять и содействовать ему в поддержании или установлении таких отношений с родственниками, иными лицами или учреждениями за пределами места лишения свободы, которые могут служить наилучшим интересам его семьи и его собственной социальной реабилитации".
Тот же самый посыл содержится в Рекомендации Комитета министров государствам-членам по обращению администрации пенитенциарных учреждений с заключенными, приговоренными к пожизненному заключению и иным длительным срокам, 2003 года, которая предусматривает: "Должны быть предприняты специальные усилия для предотвращения разрыва семейных связей. С этой целью:
- заключенные должны быть размещены, насколько это возможно, в тюрьмах, находящихся вблизи мест проживания семей или близких родственников;
- письма, телефонные переговоры и свидания должны проводиться с максимальной возможностью часто и конфиденциально. Если такое условие подвергает опасности безопасность или порядок, или если это обосновано оценкой риска, эти контакты могут сопровождаться разумными мерами безопасности, такими как проверка (цензура) корреспонденции и обыски до и после свиданий".
В рамках Организации Объединенных Наций Правила, касающиеся обращения с женщинами-заключенными и мер, не связанных с лишением свободы, в отношении женщин-преступников, 2010 года (Бангкокские правила) предусматривают: "Администрация мест лишения свободы должна стимулировать и по возможности содействовать свиданиям женщин-заключенных как важному условию обеспечения их психологического благополучия и реинтеграции в общество" (правило 43). Правила ООН, касающиеся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы, 1990 года, уже предусматривали: "Каждый несовершеннолетний должен иметь право на регулярные и частые свидания, в принципе раз в неделю и не менее раза в месяц в условиях, учитывающих потребность несовершеннолетнего в уединении, контактах и неограниченном общении со своей семьей и защитником" (правило 60). Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, утвержденный Генеральной Ассамблеей ООН в 1988 году, также предусматривает в принципе 19: "Задержанному или находящемуся в заключении лицу предоставляется, в частности, право на посещение членами семьи и переписку с ними, а также соответствующую возможность сноситься с внешним миром согласно разумным условиям и ограничениям, содержащимися в законе и в установленных в соответствии с законом правилах". Наконец, Стандартные минимальные правила ООН обращения с заключенными 1955 года предусматривают: "Заключенным следует давать возможность общаться через регулярные промежутки времени и под должным надзором с их семьями или пользующимися незапятнанной репутацией друзьями как в порядке переписки, так и в ходе посещений".
17. Мы подтверждаем, что в принципе в свете обязательства государства обеспечивать меры реинтеграции заключенных в общество, включая заключенных, приговоренных к пожизненному заключению и иным длительным срокам, и ключевое значение свиданий с родственниками для достижения этой цели <1>, каждый заключенный имеет право на свидания с родственниками "как можно чаще". Согласно статье 8 Конвенции регулярные свидания с родственниками являются правом, а не привилегией заключенных и членов их семьи <2>. Закон должен предусматривать минимальное, а не максимальное количество свиданий с родственниками. Не должно делаться различий между заключенными, приговоренными к пожизненному заключению или иным длительным срокам, и другими осужденными заключенными, с точки зрения их соответствующего права на свидания с семьей. Кроме того, любые ограничения права заключенного на свидания с семьей должны быть основаны исключительно на соображениях содержания и безопасности, относящихся к каждому заключенному. Даже если установлены обоснованные ограничения на свидания, они должны ограничиваться количеством, создающим минимальное вмешательство в право на семейную жизнь, и должны в любом случае допускать альтернативы устного и письменного контакта с семьей. ЕКПП также подчеркивает, что индивидуальная оценка рисков и потребностей должна быть основой для рассмотрения этих ходатайств <3>.
--------------------------------
<1> Согласно последним исследованиям имеется сильная корреляция между расширенными правами на свидания, уменьшением рецидивизма и улучшением пенологических результатов (см. интересное исследование Boudin, Stutz & Littman, Prison Visitation Policies: A Fifty State Survey, 2012, доступное по интернет-адресу http://ssrn.com/abstract=2171412).
<2> Мы полностью соглашаемся с § 134 Постановления, но отмечаем, что Европейские пенитенциарные правила допускают различное обращение при рассмотрении ходатайств о свиданиях с родственниками в отношении неосужденных заключенных, которые, в соответствии с правилом 99, должны пользоваться более благоприятным режимом "дополнительных свиданий". Особенно тщательно лимитированные ограничения, если таковые имеются, предусматриваются конкретным запретом суда, действующим определенный период, по индивидуальному делу.
<3> См. конкретные ссылки, упомянутые в §§ 65 - 67 настоящего Постановления.
18. Принцип, упомянутый в предыдущем параграфе, отражен в давно существующей прецедентной практике Комиссии по правам человека и Европейского Суда, согласно которой существенной частью права заключенного на уважение семейной жизни является то, что администрация места лишения свободы обязана содействовать ему или ей в поддержании контакта с его или ее близкими родственниками, с ограничениями, допустимыми лишь при условии, что они основаны на пункте 2 статьи 8 Конвенции <4>. Правила и нормы различных иностранных судов и трибуналов подтверждают данный принцип <5>. Например, в Регламенте Секретариата Международного уголовного суда предусмотрена возможность ежедневных свиданий с родственниками <6>, тогда как согласно Правилам Специального суда по Сьерра-Леоне заключенным разрешается иметь свидания с семьями и иными лицами "через регулярные интервалы", с такими ограничениями и надзором, которые начальник изолятора, после консультаций с секретарем, может счесть необходимыми в интересах отправления правосудия или безопасности или порядка в следственном изоляторе <7>.
--------------------------------
<4> См. Постановление Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции (N 2)" (Oealan v. Turkey) (N 2) от 18 марта 2014 г., жалобы N 24069/03, 197/04, 6201/06 и 10464/07, §§ 154 - 164, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тросин против Украины", §§ 43 - 47, Постановление Европейского Суда по делу "Мессина против Италии (N 2)" (Messina v. Italy) (N 2), жалоба N 25498/94, § 61, ECHR 2000-X, Решение Комиссии по делу "Квинас против Франции" (Ouinas v. France) от 12 марта 1990 г., жалоба N 13756/88, Decisions and Reports (DR) 65, p. 265, и Решение Комиссии по правам человека по делу "Х против Соединенного Королевства" (X v. United Kingdom) от 3 мая 1978 г., жалоба N 8065/77, Decisions and Reports 14, p. 246. Большинство с минимальным перевесом признало в деле Оджалана (N 2), что статья 25 Закона от 13 декабря 2004 г. N 5275 об исполнении наказаний и обеспечительных мерах (процитированная в § 67 указанного Постановления), согласно которой заявитель мог иметь свидания с родственниками один раз в две недели, каждое максимальной продолжительностью в один час - хотя на практике были разрешены лишь 14 свиданий в 2005 году, 13 - в 2006 году, семь - в 2007 году и два свидания с января по октябрь 2011 года - не была несовместима с правами заявителя на основании статьи 8 Конвенции.
<5> Такие, как, например, положения 100 и 101 Регламента Международного уголовного суда (ICC), ICC-BD/01-01-04, правила 61 - 64 и 64bis Правил, регулирующих содержание под стражей лиц, ожидающих суда или обжалования в Трибунале или на иных основаниях содержащихся под стражей по распоряжению Трибунала, Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (ICTY), U.N. Doc. IT/38/Rev.4 (1995), с последующими изменениями, положения 33 - 51 Правил "блока задержания" ООН Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии, регулирующие надзор за свиданиями и общение с заключенными.
<6> См. положения 177, 179 и 180 Регламента Секретариата Международного уголовного суда, ICC-BD/03-01-06.
<7> Положение 41 Правил, регулирующих содержание под стражей лиц, ожидающих суда или обжалования в Специальном суде по Сьерра-Леоне или на иных основаниях содержащихся под стражей по распоряжению Специального суда по Сьерра-Леоне.
19. Наконец, мы не можем согласиться с осторожным толкованием Большой Палатой Европейского Суда сравнительно-правовых материалов в §§ 135 и 136 настоящего Постановления по трем причинам: во-первых, мы не считаем, что конвенционные стандарты должны равняться скорее исключительному минимальному стандарту свиданий с семьей каждые два месяца для заключенных, приговоренных к пожизненному лишению свободы, как в Азербайджане и Литве, во-вторых, мы придаем большое значение тому факту, что лишь незначительное меньшинство исследованных стран, шесть из 35, делает различия между правом на свидания с семьей заключенных, приговоренных к пожизненному заключению и иным длительным срокам, и других осужденных заключенных; в-третьих, мы полагаем, что тот факт, что подавляющее большинство стран разрешает осужденным заключенным более одного свидания с семьей в месяц, а 11 стран разрешают еженедельные свидания, имеет самое большое значение.
20. Мы заключаем, что имеется растущий европейский консенсус относительного того, что не должно делаться различий между правами на свидания с семьей заключенных, приговоренных к пожизненному заключению и иным длительным срокам, и других осужденных заключенных, и что осужденные заключенные, как правило, наделены правом на свидания с родственниками от одного до четырех раз в месяц. На данный европейский консенсус очевидно влияет огромная работа ЕКПП по реализации его собственных Стандартов и Европейских пенитенциарных правил, заметное воздействие которых могло и должно было с большим воодушевлением признаваться и приветствоваться Большой Палатой Европейского Суда в настоящем деле, особенно в отношении права на свидания с родственниками, путем указания на то, что ограничения права на свидания должны быть узко очерченными для достижения законных целей, определенных Европейскими пенитенциарными правилами.
Заключение
21. Строго карательные и направленные на изоляцию цели оспариваемого законодательства Российской Федерации о праве заключенного на свидания с родственниками являются незаконными. Помимо этого аспекта законодательство также является непропорциональным с учетом крайне низкой разрешенной периодичности свиданий. Все иные дополнительные особенности режима свиданий лишь усугубляли нарушение права заявителя, предусмотренного статьей 8 Конвенции. Чтобы устранить это нарушение, государство-ответчик должно не только предоставить компенсацию заявителю, но и обеспечить его индивидуализированным планом отбывания наказания, в рамках которого должны оцениваться его личный риск и нужды, особенно с точки зрения его контактов с семьей и внешним миром. Учитывая системное действие этого Постановления в национальной системе Российской Федерации, для государства-ответчика также важно привести свое законодательство о праве заключенных на свидания в соответствие с международными стандартами.
Вернуться назад